С. Чистяковъ.
ЛИБАВА
ВЪ СОБЫТІЯХЪ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1812 года.
Либава, 1912.
Изданіе типографіи «Голосъ Либавы», Юліанинская 50.
Ровно сто лѣтъ тому назадъ, 27 іюня 1812 года, изъ Риги спѣшно отправленъ быль «Его Императорскому Величеству генералъ-лейтенанта Эссена I-го рапортъ» слѣдующаго содержанія: «Сейчасъ я получилъ извѣстіе, что маршалъ Макдональдъ уже въ ІПавляхъ и что непріятель вошелъ въ предѣлы наши и черезъ Полангенъ. О чемъ Вашему Императорскому Величеству всеподданнѣйше доношу».
Но въ дѣйствительности границы Курляндіи были перейдены непріятелемъ въ 1812 г. значительно позже, а именно – 6 іюля, сразу въ трехъ пунктахъ: у Полангена, (отрядъ Іорка), Бауска (дивизія Граверта) и по дорогѣ отъ IІоневѣжа къ Якобштадту (дивизія Гранжана). До этого дня небольшія прусскія команды появлялись лишь на короткое время въ Полангенѣ и затѣмъ уходили обратно въ Мемель.
Главныя силы французской арміи подъ личнымъ предводительствомъ императора Наполеона переправились черезъ Нѣманъ еще 12-14 іюня у Ковны и Пренъ; тамъ раздались и первые выстрѣлы нашихъ слабыхъ сторожевыхъ постовъ I-го Бугскаго казачьяго, Елисаветградскаго гусарскаго (долгое время квартировавшаго впослѣдствіи въ Либавѣ), I-го Тептярскаго и лейбъ-гвардіи казачьяго полковъ; оттуда же могучая лавина вооруженныхъ силъ двунадесяти западно-европейскихъ народовъ двинулась къ Вильнѣ и далѣе въ сердце Россіи – къ Москвѣ, въ тотъ океанъ земли, который не подъ силу было поглотить и этой могучей лавинѣ.
Курляндія по своему географическому положенію находилась вь сторонѣ отъ главныхъ операціонныхъ путей; занятіе ея представляло для французовъ извѣстныя выгоды только, какъ обезпеченіе лѣваго фланга ихъ общаго стратегическаго фронта при наступленіи къ Москвѣ.
Наша Либава, сама по себѣ, могла представлять интересъ лишь какъ пунктъ, гдѣ на-ходились большіе хлѣбные запасы для вывоза за границу, и какъ мѣсто, удобное для производства дессанта англійскимъ флотомъ съ цѣлью угрозы тылу французовъ.
Съ прусскою границею Курляндія тогда непосредственно не соприкасалась даже у Полангена; на всемъ протяженіи Курляндію со стороны Пруссіи прикрывала нынѣшняя Ковенская губернія1).
Для занятія Курляндіи Наполеономъ назначенъ былъ X корпусъ маршала Макдональда, состоявшій изъ польско-баварско-вестфальской пѣхотной дивизіи Гранжана, изъ прусской пѣхотной дивизіи Граверта и изъ прусской кавалерійской бригады Массенбаха, всего около 32 тысячъ человѣкъ.
Ближайшею цѣлью дѣйствій ставилась Рига, тогда еще крѣпость. Вопросъ спеціально о занятіи Курляндскаго побережья Балтійскаго моря первоначально, повидимому, вовсе не выдвигался, какъ нѣчто важное. И только въ началѣ іюля, т.е. черезъ двѣ недѣли послѣ вступленія великой французской арміи въ предѣлы Россіи Наполеонъ отдалъ соотвѣтствующія распоряженія подъ вліяніемъ заключеннаго русскими союза съ Англіею и появленія англійскаго флота у Мемеля, Либавы и Риги.
Къ концу мая упомянутый выше корпусъ Макдональда сосредоточился вь окрестностяхъ Кенигсберга и Лабіау и нѣкоторое время находился въ тревожномъ состояніи, ожидая наступленія русскихъ и высадки англичанъ.
Къ 5 іюня авангардъ Макдональда подъ начальствомъ ген. Массенбаха вступилъ въ Тильзитъ; остальныя части расположились между Тильзитомъ, Рагнитомъ и Таплакеномъ; II-го іюня былъ законченъ наводкою мостъ черезъ р. Нѣманъ у Тильзита, а въ 8½ час. вечера того-же дня авангардъ X корпуса, подъ командою ген. Іорка, – 5 батал. 8 эскадр. 2 кон. батареи, – уже переправился черезъ Нѣманъ и іб іюня около 2-хъ часовъ пополудни занялъ русское пограничное мѣстечко Таурогенъ.
18 іюня Макдональдъ занялъ Россіены и выдѣлилъ отрядъ изъ 3 прусскихъ батальоновъ, 4-хъ эскадроновъ и конной полубатареи въ Тельши для организаціи въ этой части Ковенской губерніи инсуррекціоннаго движенія среди мѣстнаго литовскаго населенія, а самъ продолжалъ съ главными силами корпуса маршъ на Поневѣжъ; 22 іюня конница Клейста заняла г. Шавли.
2-го іюля вышеупомянутый прусскій отрядъ подполковника Юргасъ въ Тельшахъ получилъ неожиданное приказаніе идти обратно въ Пруссію черезъ Плунгяны и Корцяны къ Мемелю, куда кромѣ того направлена была бригада прусской пѣхоты полковника Бѣлова. Общее начальство надъ войсками, собранными въ Мемелѣ изъ опасенія высадки англичанъ, принялъ ген. Іоркъ.
Между тѣмъ главныя силы Макдональда заняли Поневѣжъ и затѣмъ двинулись: польская дивизія – Гранжана къ Якобштадту, а прусская дивизія Граверта – къ Ригѣ и Митавѣ; 6 іюля обѣ дивизіи перешли границу Курляндской губерніи; тогда же отрядъ ген. Іорка занялъ Полангенъ.
Часть этого отряда въ составѣ двухъ фузилерныхъ баталіоновъ (№№ 4 и 7), эскадрона драгунъ и двухъ орудій подъ командою маіора Рейссъ двинулась для занятія нашей Либавы, а остальные баталіоны и эскадронъ съ двумя орудіями вмѣстѣ съ ген. Іоркъ направились отъ Рутцау на Шавли для присоединенія къ дивизіи І'раверта,
Что касается нашихъ русскихъ войскъ, то въ періодъ первоначальнаго сосредоточенія русской арміи на западной границѣ и вплоть до 12 іюня ближайшимъ къ границамъ Курляндіи былъ I-й отдѣльный корпусъ графа Витгенштейна; «предметъ сего корпуса, какъ говорилось въ запискѣ ген. Толя, есть наблюденіе движеній непріятельскихъ вдоль по Нѣману и прикрытіе Литвы своимъ положеніемъ, равно и стараніе объ уничтоженіи всякаго непріятельскаго покушенія на Курляндію (буде онъ рѣшится, по переправѣ его черезъ Нѣманъ, идти на Либаву или Митаву), дѣйствуя на сообшеніе его съ Нѣманомъ».
Главныя силы I-го корпуса были у Кейданъ: отрядъ полковника Властова у Россіенъ, авангардъ ген. Кульнева – у Юрбурга; вдоль границы, начиная отъ Полангена до Юрбурга, стоялъ на постахъ казачій полкъ Селиванова.
Внутри Курляндіи въ распоряженіи рижскаго военнаго губернатора ген.-лейт. Эссена было очень мало войскъ – и то исключительно запасные баталіоны и эскадроны. Изъ нихъ два баталіона въ началѣ іюня находились вь Либавѣ въ подчиненіи полковнику барону Икскуль, стоявшему во главѣ военнаго и гражданскаго управленія Либавы; былъ также одинъ баталіонъ въ Виндавѣ. Въ Баускѣ стоялъ отрядъ г.-м. Вельяминова силою около 4 тысячъ; остальные запасные баталіоны и эскадроны еще только подходили къ Ригѣ; полевой артиллеріи вовсе еще не было.
Либава въ 1812 году была маленькимъ, но богатымъ портовымъ городкомъ, всего съ 6 тысячами жителей. Гаванью служилъ протокъ, соединяющій либавское озеро съ моремъ.
Входъ въ эту гавань защищали небольшія старыя шведскія земляныя укрѣпленія, находившіяся примѣрно на нынѣшнихъ Улиховской, Шведской и Михайловской улицахъ, и возведенный русскими четыреугольный редутъ съ палисадами и рвомъ у южнаго мола, недалеко отъ нынѣшней фабрики Эзингеръ.
Зданія въ городѣ были почти исключительно деревянныя; передъ каждымъ домикомъ красовалась скамейка, окрашенная въ зеленую или красную краску. Были пять лютеранскихъ кирокъ и еврейская синагога. Жизнь шла тихо и мирно.
Главная кирха на Большой улицѣ, какъ и нынѣ, выдѣлялась красотою внутренней отдѣлки, бѣлая съ золотомъ. Видѣвшій въ 1812 году эту кирху прусскій офицеръ, сынъ пастора, говоритъ въ своихъ походныхъ запискахъ, что «это красивѣйшая кирха, которую я до сихъ поръ гдѣ либо видѣлъ».
Въ началѣ іюня, какъ выше сказано, въ Либавѣ находились два наши запасные баталіона весьма слабаго состава, занимавшіе часть береговыхъ шанцевъ и высылавшіе посты къ сторонѣ Полангена. На рейдѣ находились 2-3 небольшія русскія военныя судна, предназначенныя для конвоированія коммерческихъ кораблей, на которые спѣшно грузился хлѣбъ для отправки въ Ригу.
Вблизи отъ Либавы крейсировали англійскіе корабли изъ эскадры Мартенса.
Русскаго флота въ Балтійскомъ морѣ не было. Наша эскадра была захвачена англичанами въ Лиссабонѣ и старые наши корабли мирно догнивали у острововъ Джерсей и Герсей.
Кромѣ того, въ Либавѣ была конная и пѣшая городская гвардія, изъ нѣсколькихъ десятковъ молодыхъ бюргеровъ каждая; боеваго значенія эта гвардія не имѣла.
Однако, чинами этой гвардіи пользовались для сбора свѣдѣній о противникѣ, и въ сохранившихся бумагахъ Военно-Ученаго Архива упоминается Либавской гвардіи рядовой Ніенке (если это не просто – Nelke), ѣздившій въ Полангенъ вь концѣ іюня.
Настроеніе жителей, у которыхъ не изгладились изъ памяти воспоминанія о бѣдствіяхъ во время шведскаго владычества, было тревожное.
Курляндія еще очень не задолго до Отечественной войны 1812 года перешла въ державное обладаніе Россіи и обратилась изъ болѣе или менѣе самостоятельнаго герцогства въ русскую приграничную губернію. Крѣпкой связи съ Россіею, съ ея интересами, съ ея радостями и съ ея горемъ образоваться еще не могло.
Для крестьянскаго латышскаго населенія недавнее присоединеніе Курляндіи къ Россіи еще ни въ чемъ не проявилось; всѣ правоотношенія латышей къ господствующему нѣмецкому классу остались неизмѣненными.
Поэтому для латышей приходъ французовъ былъ безразличенъ; боялись войны, какъ боятся эпидемій, пожаровъ и т. п; искать у крестьянъ-латышей патріотическаго воодушевленія въ борьбѣ за Россію противъ французовъ было еще рано; даже и въ Бѣлоруссіи, принадлежавшей намъ свыше полустолѣтія, мы не рѣшились въ 1812 году дѣлать призывъ къ народной войнѣ; напротивъ, бѣлорусскій генералъ-губернаторъ, герцогъ Виртембергскій, оставляя Витебскъ, рекомендовалъ чиновникамъ и всѣмъ жителямъ, чтобы они не оказывали сопротивленія непріятелю, но «лишь въ сердцахъ своихъ сохраняли присягу вѣрноподданныхъ своему Государю».
Къ чести недавнихъ русскихъ подданныхъ латышей надо отнести, что въ 1812 году ни разу и нигдѣ не явились они добровольными пособниками войскамъ Макдональда. Напротивъ, отношенія латышей къ вступившимъ въ Курляндію пруссакамъ были совсѣмъ недружелюбными. Пруссаки жестоко расправлялись за малѣйшую неаккуратность въ поставкѣ подводъ, за уклоненіе отъ реквизиціонныхъ поставокъ продовольствія, за неусердную работу на укрѣпленіяхъ около Митавы и т. д.
«За то поляки и литовцы въ окрестностяхъ Полангена съ охотою вступали въ службу къ непріятелю и крестьяне утверждали, что наконецъ спасители ихъ приближаются», какъ доносилъ либавскій полиціймейстеръ къ 30 іюня.
Нѣмецкое дворянство и бюргерство помимо опасеній ужасовъ войны, видѣло въ Наполеонѣ злѣйшаго врага, сдѣлавшаго изъ нѣкогда могучей фридриховской Пруссіи une quantite negligeable. Несомнѣнно, что не малую роль сыграла въ отношеніяхъ нѣмецкаго населенія Курляндіи къ добросовѣстному исполненію передъ Россіею своихъ обязанностей подданства и старонѣмецкая вѣрность принятой присягѣ. Не приходится ставить имъ въ особо тяжелый укоръ и то обстоятельство, что нѣкоторые приняли участіе въ равномѣрномъ распредѣленіи огромныхъ контрибуцій, наряда подводъ для непріятельскихъ войскъ и т.п.
Родственныя, умственныя и торговыя связи курляндскихъ господствующихъ классовъ съ Пруссіею тогда были еще весьма сильны, Наполеонъ хотѣлъ искусне использовать это послѣднее обстоятельство, направивъ для занятія Курляндіи именно прусскую дивизію, но и сами пруссаки шли подъ его знаменами лишь вынужденно; только очень немногіе младшіе прусскіе офицеры, не пережившіе лично іенскаго позора и увлеченные славою Наполеона, видѣли въ русскихъ своихъ враговъ.
Подп. Чуйкевичъ, посланный въ началѣ іюня въ Тильзитъ, т.е. еще до вступленія Макдональда въ Россію, доносилъ Барклаю-де-Толли: «Генералъ (Іоркъ, командовавшій въ Тильзитѣ авангардомъ прусской дивизіи) съ своими офицерами весьма вольно говорили о своемъ положеніи, что Наполеонъ имъ не довѣряетъ, далъ имъ командира (Макдональда) и дивизію (Гранжана) надсмотрщиковъ; одинъ изъ нихъ сказалъ даже:
«правда онъ имѣетъ и причину». Генералъ Іоркъ отвелъ меня въ сторону и, между прочимъ, сказалъ: «будьте, господа, осторожны нашими ошибками».
Нельзя не отмѣтить, что и начальники русскихъ войскъ, дѣйствовавших ь въ Курляндіи, носили почти всѣ нѣмецкія фамиліи: Эссенъ, Левисъ, Сиверсъ, Эмме и т.д.
Какъ курьезъ упомяну, что въ прусской дивизіи. наоборотъ, одною бригадою командовалъ полковникъ Бѣловъ (Oberst v. Below), а понтонный мостъ черезъ Нѣманъ у Тильзита наводили прусскіе понтонеры подъ начальствомъ маіора Маркова (Major Markoff).
Передвиженія французскихъ и нѣмецкихъ войскъ въ окрестностяхъ Кенигсберга съ цѣлью охраны побережья отъ англійскаго дессанга явились причиною полученія и въ штабѣ гр. Витгенштейна, и въ канцеляріи курляндскаго губернатора Сиверса, и въ штабѣ рижскаго генералъ-губернатора Эссена, командовавшаго всѣми войсками въ Лифляндіи и Курляндіи, цѣлаго ряда заграничныхъ извѣщеній о сосредоточеніи значительныхъ силъ противника у Мемеля, противъ Либавы.
Какъ ни неправдоподобны были такія донесенія съ стратегической точки зрѣнія, однако, они вызвали извѣстныя безпокойства не только въ смыслѣ ускоренія вывоза хлѣбныхъ запасовъ изъ Либавы, но и въ отношеніи измѣненія дислокаціи войсковыхъ частей, занимавшихъ Курляндію.
Гр. Витгенштейнъ доносилъ Барклаю-де-Толли I-го іюня изъ г. Шавель: «Заключить можно, что намѣреніе есть сдѣлать внезапное нападеніе на Либаву и овладѣть нашими магазинами, гдѣ множество купеческаго хлѣба», а потому просилъ отрядъ г.м. Вельяминова передвинуть изъ Бауска въ Амботенъ (въ 50 верст. отъ Либавы къ сторонѣ нынѣшней станц. Вайноденъ), баталіонами изъ Либавы занять Бернатенъ-кругъ, въ II вер. отъ Либавы по дорогѣ на Полангенъ, а передовыя части имѣть въ Рутцау, Оберъ-Бартау, Шкудахъ и Сядахъ: симъ способомъ непріятель малыми силами ничего предпринимать не будетъ въ состояніи».
Предложеніе гр. Витгенштейна относительно выдвиженія отряда г.-м. Вельяминова изъ Митавы не встрѣтило поддержки со стороны военнаго министра, ибо Барклай-де-Толли быль сторонникомъ отхода нашіихъ войскъ отъ линіи р. Нѣмана вглубь Россіи, пока вдвое сильнѣйшая наполеоновская армія не будетъ достаточно ослаблена необходимостью израсходовать значительнѵю свою часть на обезпеченіе собственнаго-же коммуникаціоннаго пути.
Рѣшено было оставить Либаву и все побережье Курляндіи вплоть до Риги, распорядившись предварительно «перевозкою хлѣба изъ портовъ Курляндской губерніи въ Ригу или за Двину, или-же объ отпускѣонаго на шведскихъ корабляхъ».
Для осуществленія этой мѣры курляндскимъ губернаторомъ Сиверсомъ командированъ былъ 5-го іюня Митавскаго внутренняго губернскаго баталіона (нынѣ 180 пѣх. Виндавскій полкъ) штабсъ капитанъ Плехановъ въ Либаву съ предписаніемъ «забрать по пути туда сколько возможно больше подводъ для свозу изъ запасныхъ сельскихі, магазейновъ, вь окружности городовъ Либавы и Гробина находящихся, къ либавской гавани и погрузить оный въ корабли, а на обратномъ пути, забравъ весь хлѣбъ изъ Ильскихъ магазейновъ, ближе къ Митавѣ находящихся, привесть оный сюда въ Митаву».
Двумъ нашимъ запаснымъ баталіонамъ, занимавшимъ Либаву, и одному въ Виндавѣ, генералъ Эссенъ приказалъ «оставя сей городъ, соединиться съ отрядомъ ген. м. Вельяминова, тогда, когда орудіи,2) отсылаемыя въ море, равно и хлѣбъ, принадлежащій какъ казнѣ, такъ и частными лицамъ, будутъ оттоль отправлены».
По пути слѣдованія кь Митавѣ, куда передвинуть былъ изъ Бауска и отрядъ ген,-маіора Вельяминова, эти баталіоны должны были «забирать всѣхъ лошадей, помѣщичьихъ и крестьянскихъ безъ различія для посиѣшнѣйшаго привоза хлѣба изъ сельскихъ магазиновъ, ближе къ Митавѣ находящихся, дабы въ случаѣ нападенія непріятеля онъ не нашелъ ни хлѣба, ни лошадей».
Губернаторомъ Сиверсомъ сдѣлано было 4 іюня еще распоряженіе о сборѣ въ Митавѣ четырехсотъ стрѣлковъ изъ здѣшнихъ лѣсныхъ сторожей отчасти для усиленія малочисленныхъ войскъ ген. Эссена, а главнымъ образомъ – для лишенія противника возможности воспользоваться этими людьми, какъ проводниками въ обширныхъ лѣсахъ Курляндіи.
Въ эти дни усиленныхъ заботъ о скорѣйшемъ вывозѣ изъ Либавы и ея окрестностей всѣхъ хлѣбныхъ запасовъ, о разоруженіи шанцевъ и выводѣ баталіоновъ изъ Либавы и Виндавы въ Митаву, одно только событіе имѣло болѣе успокоительный характеръ: это – слухи о начавшихся черезъ купца Гибсона мирныхъ сношеніяхъ съ ген. Эссеномъ адмирала крейсировавшей около Мемеля и Либавы англійской эскадры.
Самъ ген. Эссенъ такъ доносилъ военному министру 6 іюня о завязкѣ этихъ сношеній:
«Въ проѣздъ мой чрезъ ІІІавли былъ у ген.-лейт. гр. Витгенштейна; нашелъ я тамъ прибывшаго изъ Полангена англійскаго купца Гибсона сь паспортомъ, даннымъ ему подъ именемъ купца шведскаго, который явился къ гр. Витгенштейну, полагая, что онъ начальствуетъ и надъ Ригою. Потомъ я съ нимъ объяснился, и онъ мнѣ сказалъ, что часть англійскаго флота находится уже въ Балтійскомъ морѣ и что при Мемелѣ крейсируетъ англійское 26-ти пушечное судно, коего капитанъ тотъ самый, который высадилъ въ Полангенѣ 4-хъ русскихъ плѣнныхъ, поручилъ ему, Гибсону, увѣдомить военнаго начальника въ Ригѣ, что при первомъ открытіи военныхъ дѣйствій россійскихъ войскъ съ французами, англійскій флоть готовь содѣйствовать, гдѣ нужно будетъ, всѣми зависящими отъ него способами. Я, дабы лучше способствовать продолженію сношенія съ помянутымъ начальникомъ англійскаго корабля, предложилъ ему посредствомъ означеннаго Гибсона крейсировать близь крѣпости Динаминда подъ американскимъ флагомъ». Предложеніе англійскаго адмирала бомбардировать Мемель, «если то можетъ быть предпріятіямъ нашимъ полезно», было отклонено Эссеномъ, потому что «сіе было-бъ только напраснымъ разореніемъ онаго и ввергло-бъ жителей безъ всякой для насъ пользы въ непремѣнную гибель».
Такое отклоненіе ген. Эссеномъ активныхъ дѣйствіи англійскаго флота противъ Мемеля въ первые же дни войны, а равно стягиваніе англійскихъ военныхъ судовъ къ Ригѣ до извѣстной степени способствовали скорѣйшему прекращенію опасеній Макдональда за Мемель, а слѣдовательно – и скорѣйшему занятію освободившимися отъ охраны Мемеля прусскими войсками – нашей Либавы. Уходъ англійскаго фрегата изъ Либавы къ Ригѣ затруднилъ до нѣкоторой степени полк. Ареншильду, командированному военнымъ министромъ въ Либаву, немедленную организацію при помощи англійскихъ судовъ сбора и доставки свѣдѣній о всемъ происходящемъ въ тылу французской арміи.
Впрочемъ англійскій флотъ нуженъ былъ и въ Ригѣ – особенно для вооруженія канонерскихъ лодокъ, предназначенныхъ – для дѣйствій на р.р. Аа и Зап Двинѣ въ ихъ нижнихъ теченіяхъ.
Осуществленіе распоряженій по вызову изъ Либавы всѣхъ хлѣбныхъ запасовъ облегчено было, какъ свидѣтельствуетъ полк. Ареншильдъ, общею, единодушною готовностью и усердіемъ всѣхъ либавскихъ военныхъ и гражданскихъ властей, во главѣ съ полк. барономъ Икскуль, исполнить Высочайшую волю.
Къ 8 іюня погружено было въ Либавѣ на корабли уже до 300 тысячъ лофъ зерна; для выхода въ море этихъ судовъ ожидали только прибытія шведскаго фрегата, чтобы ихъ конвоировать. Для конвоированія судовъ, предназначенныхъ въ русскіе порты, на Либавскомъ рейдѣ въ это время находились два русскихъ военныхъ судна.
Оставалось еще большое количество зерна въ сельскихъ запасныхъ магазинахъ, а равно у помѣщиковъ въ окрестностяхъ Либавы и Гробина.
Все это направлялось въ Либаву, но приходилось опасаться, что не хватитъ кораблей для нагрузки.
Полк. Ареншильдъ обратился къ ген. Эссену съ просьбою немедленно отправить изъ Риги въ Либаву возможно большее число судовъ.
На случай неприбытія просимыхъ судовъ, весь привозимый въ Либаву изъ ближайшихъ окрестностей хлѣбъ сложенъ былъ въ сараяхъ на окраинѣ города, въ расчетѣ сжечь эти склады, если не будетъ возможности вывезти ихъ до появленія непріятеля.
Вывозъ хлѣбныхъ запасовъ изъ казенныхъ магазиновъ Газенпота и Гольдингена порученъ былъ ландрату барону Корфу.
По расчету полк. Ареншильда, въ его рапортѣ военному министру отъ 8 іюня изъ Либавы, – «если у насъ останется еще 8 дней времени, то весьма значительные запасы будутъ находиться въ безопасности, въ нашемъ распоряженіи».
Для сбора свѣдѣній о всемъ происходящемъ за границею, Ареншильдомъ былъ командированъ въ ІІолангень капитанъ Кетрицъ (Kotteritz), но свѣдѣнія, поступавшія отъ него, были довольно противорѣчивы: всякій переходъ изъ Полангсна въ Мемель былъ уже строго наблюдаемъ.
Относительно намѣренія Ареншильда организовать доставку свѣдѣній о происходящемъ въ тылу наступающей арміи Наполеона при помощи англійскихъ военныхъ судовъ, крейсировавшихъ у Данцига, Мемеля, Либавы и Риги, мною уже упомянуто выше.
Нельзя не отмѣтить, что и въ Мемелѣ, и въ Тильзитѣ, и вообще въ Пруссіи было не мало лицъ, готовыхъ сообщать намъ свѣдѣнія о всѣхъ передвиженіяхъ французовъ, такая готовность въ большинствѣ случаевъ исходила не изъ корыстныхъ только побужденій, а изъ ненависти къ общему врагу Пруссіи и Россіи – Наполеону.
Наконецъ, наступила ночь съ II-го на 12 іюня, и враги перешли р. Нѣманъ у Ковны и Юрбурга.
Извѣстіе о вступленіи великой арміи Наполеона въ предѣлы Россіи дошло до Либавы 14 іюня.
Къ этому времени, какъ видно изъ донесенія ген. Эссена Государю Императору отъ 15 іюня, «изъ Виндавы и Либавы артиллерійскія орудія отправлены были уже въ море, равно хлѣбъ, сколько онаго можно было забрать и отправить; остатки онаго имѣютъ быть истреблены, дабы не достались въ добычу непріятелю».
Изъ сельскихъ магазиновъ хлѣбъ еще продолжали свозиіь въ Ригу. Обывательскихъ лошадей и прочій скотъ приказано было согнать туда-же, телѣги и особенно колеса ломать «съ дачею хозяевами ихъ квитанцій, дабы основывали они на семъ надежду возмездія, подкрѣпляющаго преданность ихъ къ Россійскому престолу».
«Сдѣлано распоряженіе предъ непріятелемъ разстроить дороги, разрушить мосты и вообще затруднять его въ способахъ мѣстнаго продовольствія и въ быстромъ наступленіи, пути къ Шавлямь за Баускомъ и къ Полангену занять войсками, поколику дозволяетъ ограниченность къ тому способовъ и чтобы не могли быть отрѣзаны непріятелемъ».
«Обывателями какъ городскими, такъ и сельскими я доволенъ», добавляетъ ген. Эссенъ.
Конечно, далеко не все изъ приказаннаго ген. Эссеномъ было выполнено до прибытія пруссаковъ: и времени было немного, и побудить населеніе, еще недавно только сдѣлавшееся русскими подданными, къ добровольному уничтоженію того или другого своего имущества было, при данной обстановкѣ, не такъ легко.
Во всякомъ случаѣ прусскія войска, занявъ Курляндію, нашли еще довольно много перевозочныхъ средствъ; продоволіствіе-же нерѣдко было затруднительнымъ.
Въ день отправленія изъ Риги вышеприведеннаго рапорта ген. Эссена, наша I-ая армія подъ начальствомъ Барклая-де-Толли уже отошла отъ р. Нѣмана къ Вильнѣ и готовилась къ дальнѣйшему отступленію на линію Солоки – Свенняны. Вмѣстѣ съ нею отходилъ и I-й отдѣльнй корпусъ гр. Витгенштейна; 15 іюня онъ находился у Вилькоміра на пути черезъ Таурогени къ Солокамъ.
Въ ближайшемъ сосѣдствѣ съ Либавою никакихъ войскъ русскихъ не осталось, если не считать гусарскихъ партій изъ 30 гусаръ при офицерѣ каждая, высланныхъ изъ Клаванъ въ Шавли и Шрунденъ отъ передового отряда войскъ Эссена и для открытія непріятеля, и дабы пробиться до казачьяго полка Селивнова 2-го, которому дано повелѣніе при наступленіи непріятеля ретироваться по разнымъ направленіямъ къ войскамъ, подъ командою ген. лейт. Эссена состоящимъ».
Только эти разбросанные на всемъ протяженіи отъ Полангена до Юрбурга слабые посты по 6-10 казаковъ полка Селиванова и встрѣтили корпусъ Макдональда, вступившій 6 іюня въ русскіе предѣлы у Таурогена.
На защиту малочисленныхъ русскихъ военныхъ судовъ и даже на помощь англійской эскадры жителямъ Либавы разсчитывать не приходилось.
Такимъ образомъ, Либава осталась безъ всякой защиты. Занятіе ея непріятелемъ сдѣлалось только вопросомъ времени. Слухи объ отступленіи безъ боя отъ Нѣмана и всей русской арміи подѣйствовали на жителей подавляющимъ образомъ. Многія зажиточныя семьи спѣшили выѣхать въ Ригу. А тутъ еще одна вѣсть неутѣшительнѣе другой приходила изъ сосѣдняго Тельшевскаго уѣзда.
25 іюня Тельши были заняты, какъ раньше сказано, прусскимъ отрядомъ изъ 3-хъ баталіоновъ, 4 эскадроновъ и конной полу батареи.
Цѣль этого отряда была прикрыть начавшеяся въ Телыпевскомъ уѣздѣ инсурекціонное движеніе среди литовцевъ и дать имъ сорганизоваться вь болѣе или менѣе значительныя банды или-же использовать это движеніе для сформированія регулярныхъ литовскихъ полковъ, въ числѣ пяти пѣхотныхъ и четырехъ конныхъ, согласно воли Наполеона.
Революціонное настроеніе въ ближайшихъ къ р. Нѣману литовскихъ уѣздахъ и губерніяхъ подготовлялось постепенно еще до начала войны. Учрежденіе въ Варшавѣ, съ согласія короля саксонскаго, герцога варшавскаго, генеральной конфедераціи подъ управленіемъ князя Адама Чарторыжскаго, цѣлью коей было возбужденіе къ возстанію и соединенію жителей всѣхъ областей, нѣкогда входившихъ вь составъ Польши «отъ моря до моря», – дало еще толчокъ въ томъ-же направленіи. Поэтому, какъ только корпусъ Макдональда двинулся къ Россіенамъ, въ Тельшевскомъ уѣздѣ появились вооруженныя банды литовскихъ шляхтичей, оть которыхъ больше всего пострадали отходившіе отъ нашей границы къ Митавѣ казачьи разъѣзды полка Селиванова.
«Въ Самогитіи всѣ обыватели въ возмущеніи и они вредятъ болѣе разъѣздамъ нашимъ, чѣмъ самъ непріятель», доносилъ ген. Эссенъ.
28 іюня въ присутствіи прусскаго отряда, всего мѣстнаго дворянства и представителей другихъ сословій, самогитскій епископъ Жандровичъ въ Тельшахъ разрѣшилъ населеніе отъ присяги Россіи, а затѣмъ принесъ вмѣстѣ со всѣми присутствовавшими присягу Наполеону. Такъ началось самогитское возстаніе, направившее первые свои удары изъ-за угла на отступавшихъ отъ границы казаковъ.
Между прочимъ отъ рукъ возстанцевъ, при слѣдованіи черезъ м. Крони къ Митавѣ, погибъ Хорунжій Малакановъ, раненъ Хорунжій Никитинъ, убито и ранено нѣсколько казаковъ; въ Янополѣ при содѣйствіи повстанцевъ 24 іюня захвачены были прусскими гусарами 13 казаковъ. Помочь этимъ казакамъ высылкою регулярныхъ эскадроновъ изь Бауска или Митавы не рѣшались. «Конница, въ командѣ моей состоящая, наипаче драгуны худы и малочисленны, почему и не смѣю я посылать дальніе разъѣзды, дабы не подвергнуть оную опасности», писалъ 30 іюня ген. Эссенъ Государю.
Извѣстія о вышеупомянутыхъ, въ сущности ничтожныхъ стычкахъ доходили до Либавы сильно преувеличенными пылкою польскою фантазіею и, конечно, не подбадривали мирное либавское населеніе.
Курляндскій суфраганъ Коссаковскій также склонялъ свою паству на сторону Наполеона, но призывъ этотъ на курляндскихъ католиковъ впечатлѣнія не произвелъ. Извѣстенъ, наоборотъ, фактъ особенной твердости въ своихъ вѣрноподданническихъ обязанностяхъ, проявленной либавскимъ каноникомъ Харуцкимъ.
Точно также вь окрестностяхъ м. Янишекъ тяжкимъ побоямъ и издѣвательствамъ со стороны пруссаковъ подвергся одинъ ксендзъ, уговаривавшій крестьянъ не давать непріятелю ни подводъ, ни продовольствія. 22 іюня конный отрядъ Клейста сбилъ нашъ передовой постъ въ Шавляхъ, состоявшій всего изъ одного корнета и 30 гусаръ.
27 іюня небольшіе отряды пруссаковь вступили въ Полангенъ, Кретингенъ, Корцяны и Горжды. Правда, на другой день они возвратились въ Мемель, но всѣмъ либавцамъ было очевидно, что недолго осталось и Либавѣ ждать прихода непріятеля, тѣмъ болѣе, что на чью-либо помощь расчитывать было нечего. Всѣ знали, что въ Ригѣ и для собственной обороны войскъ мало, а наша главная армія была уже далеко отъ Курляндіи вообще, а отъ Либавы тѣмъ болѣе.
Бригъ «Комменстрансъ» подъ командою лейтенанта Глазатова и яхта «Скапонъ» подъ командою лейтенанта Лугвенева, изрѣдка появлявшіеся на либавскомь рейдѣ для курьерской службы, больше уже не приходили; вся наша небольшая эскадра, главнымъ образомъ – посыльныя суда, собрались около Больдераа въ рижскомъ портѣ, командиромъ котораго былъ вице-адмиралъ Шешуковъ.
Тѣмъ временемъ вотъ какими (для примѣра) вѣстями и слухами, сохранившимися въ военно-ученомъ архивѣ до нашихъ дней, нарушались томительные дни ожиданія прихода враговъ въ Либаву.
«Черезъ прибышаго изъ Мемеля еврея Ершеля получены слѣдующія извѣстія.
Іюня 28-го прусскія войска ретировались изъ Полангена, Кротингена (Кретингена), Кортцона (Корцяны) и Гарсдена (Горжды) въ Мемель, и того-же дня вечеромъ высажены черезъ Гафъ въ Нерунгъ въ величайшемъ безпорядкѣ, ибо достовѣрное было получено извѣстіе, что возлѣ Пилавы и Гданска (Данцига) высажены чужія войска.
Обывателямъ кретингенскимъ предписано было, чтобы каждый хозяинъ поставилъ въ Тельшенъ (Тельши) 5 шефелевъ овса, 30-ть мяса, 12 штофовъ пива, I шт. соли, 10-nь шт. вина, ½ шт. уксусу, 8 шт. крупы, 120 шт. сухарей и около 100 шт. сѣна и 50 шт. соломы. Посланный въ Тельшенъ для сдачи сихъ статей возвратился съ повелѣніемъ имѣть все вь готовности. При томъ привезъ онъ извѣсті, что находящіяся тамъ войска3) 30 іюля вечеромъ или I-го іюля утромъ отступятъ въ Мемель.
Нахолившіяся въ Гарсденъ войска отправили въ Мемель изъ деревень гр. Игельштрома 12000 лофъ хлѣба.
Помянутый еврей Ершель объявилъ еше, что стоявшіе вь Кретингенѣ прусскіе офицеры и солдаты говорили какъ ему, такъ и тамошнимъ жителямъ, что противъ воли своей находятся въ ономъ краю, что если-бы показалось около 100 казаковъ, то они всѣ бы къ нимъ перешли.
Отрядъ, находившійся въ Кретипгенѣ, состоящій изъ 200 человѣкъ, никакихъ реквизицій не дѣлалъ.
Либавской гвардіи рядовой Ніенке возвратился изъ Полангена со слѣдующими извѣстіями: I) Полангенскому и Добринскому кирхшпилямъ предписано публиковать, что всѣ литовцы и поляки должны впредь повиноваться одному польскому правительству. Всѣ жители принуждены ставить провіантъ въ Тельшенъ. Желающимъ вступить въ службу сдѣланъ вызовъ 2) Для управленія ІІолангеномъ присланъ коммисаръ Богуславскій. 3) Съ товаровъ, привозимыхъ въ Пруссію и вывезенныхъ изъ оной, велѣно взимать 10 процентовъ пошлины. 4) 30-го іюня прибылъ въ ІІолангенъ прусскій мѣщанинъ Штангъ, который имѣлъ предписаніе отъ мемельскаго коменданта возвратить хозяевамъ 48 быковь, угнанныхъ ретировавшимися прусскими солдатами. Онъ объявилъ, что разстояніемъ полмили отъ Мемеля дѣлаются шанцы и ожидаютъ тамъ большое число войскъ. 5) 25 человѣкъ крестьянъ мызы Лауконинь близъ Либавы объявили желаніе вступить въ службу и перешли кь Богуславскому.
По рапорту Либавскаго полиціймейстера: I) Евреи въ Шаденѣ (Шады) и Мазіаденѣ (Масяды), гдѣ стоятъ 400 человѣкъ прусскихъ и польскихъ войскъ, получили приказаніе поставить въ Тельшенъ 2000 табаку и 1000 кофе, а крестьяне должны поставить хлѣбъ, пиво, вино, уксусъ. 2) Въ Тельшенѣ, Шоденѣ всѣ жители присягнули на подданство польскому королю. 3) Всѣ молодые люди съ охотою вступаютъ вь службу къ непріятелю и крестьяне утверждаютъ, что наконецъ спасители ихъ приближаются. 5) Ожидать должно конфедераціи.
Такъ прошелъ почти цѣлый мѣсяцъ со дня переправы Наполеона черезъ р. Нѣманъ у Ковны.
Наконецъ, наступилъ день 7-го іюля.
6-го іюля изъ Мемеля двинулся къ Лпбавѣ отрядъ маіора Рейса въ составѣ 4-го и 7-го прусскихъ фузилерныхъ баталіоновъ, одного эскадрона драгунскаго принца Вильгельма полка и 2-хъ орудій и послѣ полудня занялъ Полангенъ. 7-го іюля отрядъ продолжалъ свой маршъ въ сѣверномъ направленіи, перешелъ р. Свентѵ, тогдашнюю границу Курляндіи (Heilige Aa), миновалъ Рутцау и остановился на ночлегъ въ Гетшенъ-Кругь
Эскадронъ драгунъ подъ командою лейтенанта ф. Зомнитцъ въ тотъ-же день вечеромъ вступилъ въ Либаву и донесъ, что тамъ все спокойно и никакихъ русскихъ войскъ нѣтъ. Такимъ образомъ 7 іюля вечеромъ Либава была уже въ рукахъ непріятеля.
Оба фузилерные прусскіе баталіона вошли въ Либаву только въ 5 часовъ пополудни на слѣдующій день. Они двигались черезъ Нидеръ-Бартау, гдѣ всему отряду предложенъ былъ завтракъ владѣльцемъ имѣнія Ф. Функъ, который оказался дядей командира 7-го прусскаго баталіона.
«Страшныя преданія о походахъ шведскаго короля Карла XII внушали жителямъ великій ужасъ передъ непріятелемъ», говоритъ очевидецъ, прусскій лейтенантъ Гартвигъ, «но когда эти опасенія совершенно не оправдались, то мы были приняты весьма дружественно; особенно дамы старались выразить свою благодарность за пощаду города».
10 іюля, рано утром, раздались звуки генералъ-марша, и пруссаки поспѣшно заняли вышеупомянутое русское укрѣпленіе у южнаго мола (около нынѣшней фабрики д'Эзин- гера).
Оказалось, что на либавскомъ рейдѣ въ разстояніи около 1½ версты отъ берега находятся 3 фрегата подъ русскимъ флагомъ. Они только что вошли на рейдъ и спустили шлюпку съ 15 матросами при офицерѣ4).
Шлюпка направилась прямо къ укрѣпленію и здѣсь пристала къ набережной канала, предполагая, что Либава еще не занята непріятелемъ.
Въ ту-же минуту черезъ прорѣзъ амбразуры выскочилъ прусскій лейтенантъ ф. Франкенбергъ и закричалъ, чтобы морской офицеръ сдался: иначе онъ погибъ.
Но послѣдній быстро сѣлъ обратно въ шлюпку и отвалилъ отъ берега прежде, чѣмъ прусскіе солдаты успѣли выбѣжать изъ-за укрѣпленія. Русскіе предпочли вѣрную смерть позорной сдачѣ.
Тогда Франкенбергъ приказалъ открыть огонь и провожалъ шлюпку залпами еще на протяженіи двадцати шаговъ, пока она не удалилась внѣ досягаемости тогдашняго ружейнаго огня, что, впрочемъ, соотвѣтствовало разстоянію всего въ 100-150 шаговъ.
Первыми-же выстрѣлами былъ убитъ русскій лейтенантъ, а за нимъ еще 12 матросовъ.
Вѣчная память храбрецамъ, не посрамившимъ имя русское подъ Либавой 100 лѣть тому назадъ!
Когда шлюпка находилась внѣ ружейнаго обстрѣла пруссаковъ, то на ней оставались невредимыми три человѣка, которые спѣшно поставили окровавленный парусъ и держались на водѣ, пока другая шлюпка, спущенная фрегатомъ, не взяла ихъ на буксиръ.
Это былъ единственный случай, когда въ Либавѣ раздались боевые выстрѣлы въ Отечественную войну 1812 года.
Другихъ боевыхъ столкновеній ни у самой Либавы, ни въ ближайшихъ ея окрестностяхъ, кромѣ вышеописаннаго, въ эту войну не происходило.
Весь день 10 іюля море было бурнымъ. Русскія военныя суда въ числѣ уже четырехъ держались околы Либавы въ открытомъ морѣ.
За недостаткомъ орудій при отрядѣ Рейса пруссаки рѣшили воспользоваться для вооруженія шанцевъ вѣстовыми пушками со стоявшихъ въ гавани коммерческихъ судовъ. Но только на двухдечномъ кораблѣ, принадлежавшемъ прусскому купцу изъ Шгольпе, удалось найти пять трехфунтовыхъ и двѣ шести-фунтовыхъ пушки, но всѣ онѣ были безъ лафетовъ, а потому – негодны къ немедленному употребленію. Впослѣдствіи лафеты были изготовлены.
Прусскій отрядъ маіора Рейса оставался въ Лпбавѣ около двухъ съ половиною недѣль. За это время пруссаками былъ построенъ постоянный мостъ черезъ каналъ по дорогѣ въ Дурбенъ, а также обезоружены рота зеленой пѣшей городской гвардіи и голубой конный отрядъ той же гвардіи. Красивыя сабли послѣдняго отряда были распредѣлены между всѣми офицерами обоихъ прусскихъ фузилерныхъ баталіоновъ.
Отношенія къ жителямъ со стороны пруссаковъ были хорошія; солдатъ строго наказывали за нарушенія порядка.
Вообще жизнь занятой противникомъ Либавы въ теченіе этихъ двухь съ половиной недѣль протекала довольно мирно.
Только доходившія изъ французскихъ источниковъ извѣстія говорили объ отступленіи русскихъ и о побѣдоносномъ шествіи французовъ.
Невеселые слухи получались и со стороны Риги о неудачныхъ для русскихъ дѣлахъ у Гросъ-Экау, Шлока и Вольгунда.
22 іюля жители Либавы были свидѣтелями церковнаго парада, произведеннаго прусскимъ отрядомъ на штрандѣ по случаю дня рожденія прусскаго короля, при чемъ провозглашенное маіоромъ Рейсомъ въ честь короля «Lebehoch» сопровождалось троекратми залпами изъ ружей и пушекъ.
Передъ парадомъ было торжественное богослуженіе въ кирхѣ на Большой улицѣ; вечеромъ зданія, занятыя пруссаками, были иллюминованы.
Конечно, тяжесть присутствія непріятеля въ родномъ городѣ смягчалась для либавцевъ тѣмъ, что это были свои-же нѣмцы, хотя и подданные чужого государя.
Но положеніе города сразу-же рѣзко измѣнилось, какъ только прусскій отрядъ былъ смѣненъ французскимъ.
28 іюля пруссаки не безъ сожалѣнія оставили Либаву и двинулись черезъ каналъ по выстроенному ими мосту на Дурбенъ, Рудваренъ, Шрунденъ, Бехгофъ, Добленъ къ Митавѣ. Съ отрядомъ взяты были и либавскія пушки.
Вмѣсто ушедшихъ пруссаковъ въ составъ либавскаго гарнизона назначенъ былъ баталіонъ французскихъ морскихъ солдатъ подъ начальствомъ полковника Партуно, имѣвшаго званіе коменданта Пильтенскаго и Гольдингенскаго уѣздовъ и командующаго въ нихъ флотиліею.
Съ I-го августа въ Курляндіи уже введено было французское управленіе.
Главнымъ интендантомъ всей Курляндіи, Семигаліи и Пильтенскаго округа былъ назначенъ генералъ Кампродонъ. При немъ состояла правительственная комиссія изь мѣстныхъ дворянъ.
Президентомъ этой комиссіи былъ графъ Карлъ Мелемъ-Эллей, впослѣдствіи выслушавшій немало рѣзкихъ упрековъ за свою дѣятельность отъ ген. Эссена при кратковременномъ занятіи этимъ послѣднимъ Митавы въ половинѣ сентября мѣсяца; членами-совѣтниками были Эрнестъ Шеппингъ и Вильгельмъ Ридигерь, асессоромъ-Вильгельмъ ф. Голтей и секретаремъ Шульцъ.
Въ верхней Курляндіи (митавскій и зельбургскій уѣзды) интендантомъ назначенъ былъ Шамбодуанъ, а въ нижней Курляндіи (гольдингенскій, туккумскій и пильтенскій уѣзды, а вмѣстѣ съ ними - и городъ Либава) Монтиньи.
Кромѣ него, собственно въ Либавѣ, офиціальное положеніе занималъ еше французскій вице-консулъ Тастандъ.
Наполеонъ слѣдовалъ правилу: «война должна питать войну», – и система реквизицій, пользованіе всѣми средствами мѣстнаго населенія для нуждъ арміи широко практиковались французами и ихъ союзниками.
Эту систему примѣнилъ и Макдональдъ въ Курляндіи. Строгость осуществленія ея нѣсколько разнилась въ зависимости отъ того, кѣмъ именно производились реквизиціи. Французы, поляки, баварцы, вестфальцы были наиболѣе жестоки въ своихъ требованіяхъ, и притомъ безъ различія національностей; пруссаки съ латышами также не церемонились, но были значительно снисходительнѣе французовъ по отношенію къ нѣмецкимъ дворянамъ и бюргерамъ, родственнымъ имъ и по крови, и по языку, и по религіи, а при удачномъ исходѣ похода Наполеона – и по возможности присоединенія Прибалтійскаго края къ Пруссіи взамѣнъ отбираемыхь Наполеономъ участковъ на западѣ Германіи.
Реквизиціоннымъ порядкомъ брали самые разнообразные предметы: скотъ, копченое мясо, масло, ѵксусъ, хлѣбъ, желѣзо, свинець, сукно, холстъ, кожи, сапоги, полушубки, башмаки, вино, водку, овощи, колоніальные товары, табакъ, медикаменты, порохъ, ружья, пистолеты, шпаги, канаты, якоря, всѣ англійскія фабричныя издѣлія и т. д.
Во всѣхъ городахъ сначала были взяты полностью всѣ запасы соли и лишь впослѣдствіи разрѣшено было пріобрѣтать ее у тѣхъ же французскихъ чиновниковъ, по очень высокой цѣнѣ не болѣе двухъ фунтовъ на человѣка.
Наряды подводъ для перевозки осаднаго парка къ Мезотену, для работъ по возведенію укрѣпленій въ окрестностяхъ Митавы и Бауска, для подвоза всякаго рода продовольствія были безпрерывны; крестьянскія лошади отъ непосильной работы и отсутствія корма гибли; погонщики умирали отъ болѣзней и изнуренія.
А между тѣмъ хлѣбъ въ поляхъ оставался на половину неубраннымъ, трава – не выкошенною. Тяжело было всѣмъ, безъ различія сословій, національностей и вѣрованій.
Не даромъ же говорятъ, что тяжесть непріятельскаго нашествія куда невыносимѣе, чѣмъ всѣ расходы мирнаго времени на содержаніе такихъ вооруженныхъ силъ, которыя не допускали-бы у сосѣдей даже и мысли о нападеніи на насъ.
Въ сентябрѣ на Курляндію наложена была денежная контрибуція въ размѣрѣ двухъ милліоновъ рублей. Уплата этой суммы почти совершенно раззорила многія дворянскія семьи; за неимѣніемъ денегъ, приходилось уплачивать фамильнымъ столовымъ серебромъ, драгоцѣнными камнями и другими, болѣе или менѣе цѣнными предметами домашняго обихода.
Въ ноябрѣ, когда наступили сильные холода, Макдональдъ потребовалъ отъ населенія поставки еще 50000 полушубковъ, 50000 парь башмаковъ, 2000 паръ сапогъ, 60 вполнѣ снаряженныхъ обозныхъ повозокъ, 850 верховыхъ и 300 обозныхъ лошадей.
Однако, этой послѣдней реквизиціи въ полномъ размѣрѣ осуществить французамъ уже не удалось. Счастье къ этому времени измѣнило Наполеону.
Либава, находясь вдали отъ раіона боевыхъ столкновеній русскихъ войскъ съ пруссаками, главнымъ образомъ – въ окрестностяхъ Бауска, Олай, ІІІлока, Митавы, сравнительно меньше потерпѣла отъ подводной повинности, но всякаго рода денежные поборы, захватъ колоніальныхъ товаровъ и проч. практиковались интендантомъ Монтиньи и полк. Партуно въ широкихъ размѣрахъ.
О томъ, что происходило около Риги, а тѣмъ болѣе внутри Россіи, либавцы знали сначала только изъ французскихъ бюллетеней, лживость которыхъ обратилась даже въ поговорку.
Но надо правду сказать, что относительно дѣйствій ген. Эссена, такъ-же, какъ и прибывшаго ему на усиленіе изъ Финляндіи ген. Штейнгеля, ничего утѣшительнаго и узнать было нельзя.
Даже сравнительно счастливо начавшееся въ сентябрѣ наше наступленіе тремя колоннами изъ Риги къ Шлоку, Митавѣ и Даленкирхену закончилось неудачными дѣлами у Мезотена и Гаррозена, и упраздненное на нѣсколько дней французское управленіе въ Митавѣ вновь возстановлено было тамъ I октября приказомъ ген. Іорка, который къ этому времени замѣнилъ старика Граверта въ командованіи прусскою дивизіею.
Вскорѣ и въ командованіе русскими войсками вмѣсто ген. Эссена вступилъ маркизъ Паулуччи.
Извѣстія изъ Россіи говорили о занятіи французами Москвы и ничего хорошаго въ ближайшемъ будущемъ не обѣщали.
Первая партія русскихъ плѣнныхт, взятыхъ въ бою у Гросъ-Экау, прошла черезъ Либавѵ 30 іюля; проходили въ теченіе лѣта и осени еще двѣ, три такія партіи.
Интендантъ Мантиньи и полк Партуно расправлялись вь ввѣренномъ миъ раіонѣ довольно сурово, но мѣстныя воспоминанія рисуютъ ихъ все-таки лишь довольно алчными и настойчивыми людьми, но неособенно жестокими.
Военный судъ подъ предсѣдательствомъ полк. Партуно дѣйствовалъ довольно снисходительно; относительно смертныхъ приговоровъ воспоминаній не сохранилось; всѣ наказанія сводились къ денежнымъ штрафамъ или къ усиленнымъ реквизиціямъ.
Для надзора за тѣми курляндскими помѣщиками, которые не скрывали своей преданности русскому императору, Партуно назначалъ въ ихъ имѣнія особыхъ офицеровъ.
Такою преданностью въ ближайшихъ окрестностяхъ Либавы выдѣлился баронъ Карлъ фонъ Мантейфель-Цирау, награжденный впослѣдствіи за свои энергичныя дѣйствія при преслѣдованіи отступающихъ французовъ георгіевскимъ крестомъ.
3-го августа, въ день празднованія дня рожденія Наполеона, либавскій ксендзъ Харуцкій отказался молиться за успѣхъ французскаго оружія, несмотря на требованія и угрозы Монтиньи.
Послѣдній, однако, угрозъ своихъ въ исполненіе не привелъ, а рѣшиль какъ-нибудь уломать упрямаго каноника болѣе мирными средствами и пригласилъ его къ себѣ на обѣдъ вмѣстѣ съ нѣсколькими французами и курляндцами.
Когда провозглашенъ былъ тостъ въ честь Наполеона и его супруги, Харуцкій попросилъ разрѣшенія провозгласить свой тостъ. Каково-же было удивленіе Монтиньи и смущеніе прочихъ гостей, когда Харуцкій поднялъ бокалъ и крикнулъ «hoch» въ честь императора Александра. Произошла ссора, окончившаяся, впрочемъ, для каноника благополучно.
Въ Либавѣ же назначенъ быль военный судъ подъ предсѣдательствомъ Партуно надъ управляюшимь виндавскою таможнею, обвиненномъ въ сношеніяхъ съ русскими. И самый ходъ засѣданія, и его окончаніе имѣли скорѣе характеръ издѣвательствъ: бѣднаго управляющаго Партуно приказалъ мѣстному пастору еще до суда приготовить къ смерти, самый-же судъ свелся къ допросу, произведенному ІІартуно подъ звуки музыки, постепенно увеличивавшей игривость своихъ мотивовъ.
Время отъ времени изъ Либавы высылались Партуно небольшія военныя команды для ускоренія доставки тѣхъ или другихъ предметовъ помѣщиками.
Въ этихъ случаяхъ, кромѣ количества, назначеннаго по реквизиціонной раскладкѣ, захватывалось все, что имѣло какую-нибудь цѣнность.
Наступилъ конецъ октября мѣсяца.
До Либавы стали доходить слухи, что дѣла французовъ около Москвы плохи, что армія Наполеона сильно страдаетъ отъ морозовъ, что французы готовятся къ отступленію. Русскій гарнизонъ въ Ригѣ продолжалъ занимать прежнее расположеніе, прусская дивизія Іорка, усиленная на своемъ правомъ флангѣ поляками и вестфальцами, не проявляла особой дѣятельности.
Только въ началѣ ноября Макдональдъ произвелъ болѣе энергичное наступленіе въ направленіи на Даленкирхенъ колонною ген. Башелю.
Между тѣмъ получаемые изъ Риги разными способами русскіе бюллетени, русскія газеты дѣлали свое дѣло; настроеніе либавцевъ становилось бодрѣе. Пришли зимніе ноябрьскіе холода; непріятельскія войска, занимавшія Курляндію, сильно ихъ чувствовали, не имѣя теплой одежды; началось переодѣваніе солдатъ въ одеждѵ мѣстныхъ жителей: только было бы теплѣе.
Что-то такое говорило, что недалеко уже время освобожденія отъ враговъ.
7-го декабря баронъ Мантейфель, пользуясь тѣмъ, что принадлежащее ему имѣніе Цирау обязано было выставлять подводы для перевозки непріятельской корреспонденціи по направленію къ Виндавѣ, перехватилъ письмо интенданта Монтиньи къ виндавскому вице- консулу Тушемуленъ, чтобы послѣдній немедленно выѣзжалъ въ Мемель и приказалъ бы отправить туда же черезь Либаву на крестьянскихъ подводахъ всѣ казенные, а равно отобранные у частныхъ лицъ колоніальные товары.
Конечно, вице-консулъ этого приказанія уже не получилъ и оставался въ невѣдѣніи о всемъ происходящемъ, пока самъ не былъ захваченъ русскими и отправленъ въ Ригу.
На слѣдующій день, 8 декабря, баронъ Мантейфель перехватилъ предписаніе полковника Партуно, адресованное находившемуся въ Виндавѣ съ командою морскихъ солдатъ лейтенанту Летронкъ, чтобы послѣдній возможно поспѣшнѣе отходилъ съ своею командою, 150 русскими плѣнными матросами и отобранными у населенія лошадьми къ Либавѣ.
Было очевидно, что врагъ уже бѣжитъ изъ предѣловъ Россіи.
Въ 8 час. вечера 8 декабря Митава была занята русскими войсками.
Весь корпусъ Макдональда стянулся къ Япишкамъ и началъ поспѣшное отступленіе по той-же дорогѣ на Шавли, Кельмы, Немокшты, Скавдвиле, Таурогенъ, по которой шесть мѣсяцевъ назадъ вступилъ въ предѣлы Курляндіи.
Въ арьергардѣ шли пруссаки Іорка.
У дер. Иошеруны, недалеко отъ Таурогена, генералъ Іоркъ, уже давно вошедшій въ сношенія съ рижскимъ военнымъ губернаторомъ маркизомъ Паулуччи, заключилъ 18 декабря военную конвенцію съ преслѣдовавшимъ его генер. Дибичемъ, и вся прусская дивизія отказалась отъ дальнѣйшихъ совмѣстныхъ дѣйствій съ французами.
Къ Либавѣ, тотчасъ послѣ занятія русскими Митавы, направился черезъ Фрауенбургъ и Шрунденъ русскій отрядъ, силою около 2.500 человѣкъ, подъ начальствомъ маркиза Паулуччи.
Въ Фрауенбургѣ авангардъ этого отряда взялъ въ плѣнъ непріятельскую команду изъ 60 человѣкъ, сопровождавшую транспортъ съ сухарями, мукою и овсомъ, собранными у жителей. 12 го декабря Паулуччи занялъ Шрунденъ, гдѣ ему достался довольно значительный непріятельскій магазинъ.
Здѣсь встрѣтилъ Паулуччи баронъ К. Мантейфель-Цирау и при его энергичномъ содѣйствіи изъ ближайшихъ помѣщичьихъ имѣній и крестьянскихъ дворовъ по дорогѣ на Либаву и Полангенъ собраны были всѣ подводы и лошади, чтобы ускорить движеніе русской артиллеріи и обоза.
Самъ Мантейфель доставилъ изъ своего собственнаго имѣнія и изъ имъ управляемыхъ имѣній около тысячи подводъ. Сверхъ сего сотни подводъ спѣшили со всѣхъ сторонъ на путь движенія русскаго отряда, такъ что оказался большой излишекъ. Подъ пушки даны были лучшія помѣщичьи лошади, до сихъ поръ съ большимъ трудомъ скрываемыя отъ непріятеля; часть казаковъ посажена была па почтовыхъ лошадей, чтобы замѣнить ими измученныхъ казачьихъ.
Между тѣмъ къ Либавѣ стремились всѣ французскія команды, находившіяся въ окрестностяхъ Виндавы, Газенпота, Гольдингена для производства реквизицій. Туда-же спѣшилъ и отрядъ французской морской пѣхоты, сопровождавшій плѣнныхъ русскихъ матросовъ изъ Виндавы. Одна изъ такихъ реквизиціонныхъ командъ была захвачена въ плѣнъ самимъ Мантейфелемъ въ Цирау безъ помощи войскъ.
13 декабря Паулуччи былъ уже въ Оберъ-Бартау. Наканунѣ, т.е. 12 декабря, Либава была занята русскими.
Партуно съ своимъ баталіономъ оставилъ Либаву еще 10 декабря, захвативъ съ собою значительное количество различныхъ колоніальныхъ товаровъ, изъ коихъ при занятіи рускими войсками Мемеля найдено 866 ящиковъ кофе, 307 ящик. сахару, 40 яшик. хины и т. д.
На слѣдующій день, поздно вечеромъ, пришла въ Либаву изъ Виндавы небольшая французская команда, конвоировавшая русскихъ плѣнныхъ матросовъ.
Хотя жители знали, что русскія войска близко, но распространившійся слухъ, что на Либаву идетъ еще преслѣдуемая русскими трехтысячная колонна пруссаковъ, помѣшалъ либавцамь открытою силою освободить русскихъ плѣнныхъ отъ малочисленнаго французскаго конвоя. Прибѣгли къ хитрости.
Нѣсколько либавскихь гражданъ перерѣзали веревки, прикрѣплявшія оглобли къ санямъ, на которыхъ везли плѣнныхъ; произошла суматоха, во время которой плѣннымъ матросамъ удалось скрыться. Часть полузамерзшаго конвоя, видя бѣгство своихъ плѣнныхъ, побросала оружіе и рѣшила заночевать въ Либавѣ, не имѣя силъ идти дальше и не боясь уже русскаго плѣна.
Отступавшія въ арьергардѣ французскія команды съ забраннымъ въ окрестностяхъ Либавы скотомъ настигнуты были передовыми частями ген. Паулуччи 14-го декабря въ II верстахъ отъ Полангена у Будендиксгофа, гдѣ захвачены русскими 2 офицера и до 80 рядовыхъ.
Очевидцы послѣдней ночи пребыванія непріятеля въ Курляндіи, въ Бѵденликсгофѣ на берегу рѣки Свенты, разсказывали, что и придорожная корчма, и всѣ сараи (стодолы) при ней были переполнены голодными, обмороженными, боліными офицерами и солдатами; одѣты они были очень легко, совсѣмъ не по тогдашнимъ моразомъ; офицеры, напримѣръ, были въ шелковыхъ чулкахъ.
Кто просилъ куска хлѣба, кто – теплаго уголка, кто молилъ застрѣлить его его-же собственнымъ ружьемъ.
Послѣ небольшой перестрѣлки эти команды сдались казакамъ.
Окрестнымъ крестьянамъ приказано было всѣхъ отсталыхъ непріятельскихъ солдатъ вести вь Гробинъ, но крестьяне, тяготясь необходимостью ѣхать такъ далеко, расправлялись по своему, и немало убитыхъ ими непріятелей похоронено на кладбищѣ около Будендиксгофа.
14-го числа русскія войска заняли и Полангенъ, а 15-го декабря, послѣ незначительнаго сопротивленія Паулуччи вступилъ уже въ Мемель, гдѣ ему сдались 2 штабъ-офицера, 20 оберъ-офицеровъ и болѣе 700 нижнихъ чиновъ кромѣ 200 больныхъ. Въ гавани были взяты 3 лодки французской флотиліи съ одною пушкою, 31 коммерческій корабль, 6 лодокъ прусской флотиліи съ 20 пушками и значительное количество различныхъ колоніальныхъ товаровъ.
Въ городѣ найдено 5 пушекъ, 900 ружей, 26000 патроновъ, военно-походная хлѣбопекарня и при ней 5 офицеровъ и 848 нестроевыхъ нижнихъ чиновъ.
Намъ-же достались «въ магазейнахъ большіе запасы разнаго рода хлѣба и вина».
Бывшіе въ плѣну 100 нашихъ нижнихъ чиновъ были, конечно, немедленно освобождены.
Такъ окончился 1812-й годъ, «памятный каждому Россіянину, тяжкій несчастіями, знаменитый блистательною славою въ роды родовъ», выражаясь словами извѣстнаго генерала Ермолова.
«Славный годъ сей минулъ, но не пройдутъ и не умолкнутъ содѣянные въ немъ громкіе дѣла и подвиги», значится въ Высочайшемъ манифестѣ объ учрежденіи медали въ память Отечественной войны.
Какъ видно изъ вышеизложеннаго, Либава играла самую скромную, совершенно незамѣтную роль въ событіяхъ этой войны. Но и Либава вмѣстѣ со всею Курляндіею испытала всю тяжесть непріятельскаго нашествія, и она пережила упоминаемыя генер. Ермоловымъ «тяжкія несчастія» всей Россіи, пріобщилась къ ея горю и раздѣлила съ нею радость избавленія отъ общаго врага.
Пережитыя обшія испытанія закрѣпили связь Либавы съ великимъ Россійскимъ государствомъ; они показали, что Россія въ своихъ недавнихъ еще тогда поданныхъ-либавцахъ пріобрѣла гражданъ, вѣрныхъ данной присягѣ.
И если бы судьбѣ угодно было нынѣ вновь подвергнуть Россію боевымь испытаніямъ, то вступившимъ въ Либаву врагамъ, откуда бы они ни шли, къ какому бы они племени и вѣроисповѣданію ни принадлежали, достанутся однѣ только развалины; въ каждомъ жителѣ Либавы, независимо отъ языка и религіи, они встрѣтятъ вооруженнаго защитника великой Россіи, готоваго жертво віть не только имуществомъ, но и своею жизнью на защиту Россійскаго государства и на гибель его враговъ.
1) Ковенская губернія образована въ 1812 году изъ части Виленской губерніи; Полангенъ присоединенъ къ Курляндіи въ 1819 году.
2) Въ Виндавѣ находились 28 орудій; число орудій, находившихся въ Либавскихъ шанцахъ, точно неизвѣстно.
3) Это именно тотъ отрядъ, который посланъ былъ Макдональдомъ въ Тельши для организаціи возстанія самогитовъ.
4) Шлиппенбахъ считаетъ, что суда были англійскими. Очевидецъ лейт. Гартвигъ называетъ ихъ русскими.
________________________
Источники:
1. Матеріалы Военно-Ученаго архива Генеральнаго Штаба. Отечественная война 1812 года. Отдѣлъ I. Томы ХIII, XIV и XV.
2. Исторія Отечественной войны 1812 года, генер.-м. Богдановича.
3. Studien zur Geschichte Libaus, v. F. Scheen.
4. Der Feldzug in Kurland, v. Hartwich.
5. Libauscher Kalender fur das Jahr 1812. Die Franzosen in Kurland 1812, v. Aleksander Wegner.
С. Чистяковъ. ЛИБАВА ВЪ СОБЫТІЯХЪ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 года. Либава, 1912. Изданіе типографіи «Голосъ Либавы», Юліанинская 50.